В какой-то момент я случайно встретилась взглядом с королевой. В ее глазах читался стальной холод, - гейша о Елизавете II

CentralAsia (CA) -  Знаменитая гейша со вкусом вспоминает, как ей удалось временно омрачить отношения британской королевской четы.

В начале апреля в издательстве Бомбора выходит русский перевод книги Минэко Ивасаки «Жизнь гейши: мемуары самой известной гейши в мире». Название книги не преувеличивает: жизнь Минэко-сан была изображена в бестселлере американского япониста и писателя Артура Голдена «Мемуары гейши», переведенном на 30 языков, и одноименном фильме (2005), передает Republic.

Впрочем, Минэко Ивасаки осталась крайне недовольна романом и фильмом: Голден, по ее словам, не только исказил факты, но и «поставил знак равенства между профессией гейши и развратом» (дело закончилось судебным процессом и выплатой огромной компенсации).

Так или иначе, Минэко Ивасаки в свои лучшие годы действительно была, наверное, самой знаменитой гейшей Японии, и ее неизменно приглашали на мероприятия самого высокого уровня в ходе официальных визитов глав государств и других знаменитостей.

В отрывке из книги,Минэко-сан, ювелирно смешивая тонко рассчитанное простодушие с явной гордостью своими профессиональными навыками, описывает эпизод, имевший место во время визита в Японию королевы Елизаветы и принца Филиппа. Дело происходит в 1975 году.

«За годы работы я встречалась со многими главами государств. И все эти люди были такими разными. Особенно хорошо мне запомнился один вечер. Мы развлекали президента Форда и Генри Киссинджера. Для президента Форда [традиционный банкет, прием] одзасики устраивалось в банкетном зале на первом этаже, а для доктора Киссинджера — на втором. Меня попросили присутствовать и там, и там. Тогда я и смогла оценить, насколько велик контраст между этими двумя людьми.

Президент Форд был приятным и обаятельным человеком, но, кажется, не особенно интересовался традиционной японской культурой. Его банкет получился спокойным и скучным. Госсекретарю Киссинджеру, напротив, все было любопытно, и он так и сыпал вопросами. Он много шутил, иногда почти на грани дозволенного. Вечеринка очень быстро оживилась, и в итоге мы все принялись танцевать и петь.

Самое чудесное в атмосфере одзасики то, что, когда гости раскрепощаются, как доктор Киссинджер, то все различия в положении стираются, участники могут расслабиться и чудесно провести время. Впрочем, иногда — например, во время банкета для королевы Елизаветы — любое отступление от формальностей было запрещено.

В мае 1975 года королева с мужем прибыла в Японию с официальным визитом. Меня пригласили в ресторан «Цуруя» на ужин, который устраивался в их честь. Хотя банкет был неофициальным, он носил все признаки крупного дипломатического мероприятия. Мне пришлось показать удостоверение личности сотрудникам секретной службы, которые обеспечивали безопасность этой встречи. Понятно было, что мы находимся в зоне ограниченного доступа.

К моменту прибытия королевы все было готово. Мы встали, чтобы ее поприветствовать, а она величественно вошла в зал в сопровождении герцога Эдинбургского. На ней было длинное платье из бледно-желтой шелковой кисеи, с узором из цветов, напоминающих розы (национальный символ Англии). Мы заняли свои места, и банкет начался. Хотя гости прибыли из Великобритании, стол сервировали приборами тонкой французской работы. Ножи, вилки и палочки для еды были из чистого золота. А в центре стола стояли огромные, нарочито-пышные букеты пионов (вся эта роскошь казалась мне несколько кичливой).

Королева Елизавета II на ужине в токийском ресторане «Цуруя» во время официального визита в Японию. 10 мая 1975 год.

Мне отвели место рядом с королевой. В таких случаях нам не позволяется говорить с важным лицом напрямую. Если гость задает нам вопрос, надо сначала спросить у его ассистента, можно ли ответить. Но, даже получив такое разрешение, нам все равно приходится общаться через официального переводчика. В результате беседа получается чопорной и тяжелой.

Королева Елизавета не притронулась ни к одному из блюд. «Кажется, Ее Величество не желает ничего попробовать? Возможно, она себя неважно чувствует?» — старалась я завязать разговор через переводчика и ассистента, но королева не пожелала отвечать.

Поскольку я была на работе, то не могла наслаждаться великолепным пиром. Я стала думать о своем. Какое-то время я тайком рассматривала ювелирные украшения королевы: ее серьги, ожерелье, браслеты. Устроительница одзасики сделала мне знак подняться. Для майко или гэйко в порядке вещей переходить с места на место во время банкета, общаться с разными гостями, так что это не считалось грубым.

Хозяйка отвела меня к вестибюлю у входа. Меня подозвал обувщик, чудесный старик, которого я знала много лет. У него задорно поблескивали глаза.

— Минэко, я хочу тебе кое-что показать.

Он открыл коробку из кедра и достал из нее пару черных сатиновых туфель на каблуках. Это были туфли королевы. Каждую украшало семь алмазов.

— А можно мне камешек? — пошутила я. — Может, достанешь по камешку из каждой туфли и отдашь мне? Я уверена, она даже не заметит.

— Не глупи, — пожурил он. — Я просто хотел тебе их показать.

Тут я выплеснула свое раздражение.

— Дедушка, королева Елизавета не съела ни кусочка еды, которую ей подавали. Ведь это же ужасно? Все так старались, чтобы приготовить эти чудесные блюда.

— Ну-ну, Минэко, надо проявить уважение. У иностранцев другая еда, и, возможно, она не может есть то, что ей подали.

— Но такого быть не может. Ты же знаешь, как организуют такие банкеты. Каждую мелочь согласовывают заранее. Мне плевать, что она королева. По-моему, это ужасно невежливо. Ведь шеф-повар «Цуруи» не сказал себе, проснувшись утром: «Точно, сегодня же приедет королева. Что бы такое для нее приготовить?» Я уверена, что он планировал меню несколько месяцев и каждый пункт одобряли подчиненные королевы. Как она может отказываться даже попробовать еду, которую продумали, чтобы порадовать именно ее?

У меня такое отношение в голове не укладывалось. Дедушка попытался успокоить меня:

— Минэко, я понимаю, о чем ты, но, пожалуйста, не зацикливайся на этом. Мы же не хотим спровоцировать международный скандал?

Вняв его наставлению, я наконец вернулась на свое место. Я продолжала молча сидеть и, так как мне запрещено было заводить беседу без особого разрешения, просто ждала, когда банкет закончится. Ко мне подошел переводчик.

— Мисс, с вами хочет поговорить герцог Эдинбургский. Может, теперь будет интереснее.

Я села рядом с супругом королевы. Герцог разрешил мне говорить с ним напрямую и внимательно слушал мои ответы на его вопросы. Казалось, ему очень интересны танцы Гион-кобу. Он спрашивал меня о Школе Иноуэ, о различиях между майко и гэйко и много еще о чем, касающемся нашего образа жизни.

В какой-то момент я случайно встретилась взглядом с королевой. В глазах ее читался стальной холод. И тут меня будто демон дернул. Королева так и не прикоснулась к блюдам на своей тарелке. Я продолжала болтать с ее мужем и придвинулась к нему самую чуточку ближе, создав впечатление интимного общения, которое, как мне показалось, для большинства присутствующих будет неощутимо. Зато ощутимо для одной конкретной женщины.

Я снова глянула на нее. Королева, похоже, была не в духе. Приятно знать, что и королевы тоже люди.

На следующий день мне позвонил Тадаси Исикава, глава Агентства Императорского дворца.

— Минэ-тян, что ты вчера натворила? На одзасики?

— О чем вы говорите?

— Сегодня королевская чета внезапно решила спать в отдельных комнатах, и мне пришлось суетиться, искать дополнительную охрану, чтобы обеспечить безопасность.

— А я какое к этому имею отношение?

— Не знаю, но герцог напрямую вчера говорил только с тобой. Я предположил, что ты, наверное, сделала что-то…

— Но герцог сам начал беседу и дал мне разрешение общаться с ним без переводчика. Мне показалось, что ему наш разговор принес огромное удовольствие.

— Так вот оно что. Наверное, поэтому они и поссорились.

— Но я не понимаю почему. Я просто делала свою работу.

— Ну конечно, только…

— Господин Исикава, могу я задать вам один вопрос? Я бывала в ряде других стран и всегда старалась съесть то, что хозяин для меня приготовил. Отказаться было бы невежливо, а если я, к примеру, была бы первым лицом государства, мой отказ можно было бы расценить как оскорбление по отношению к целому народу. И конечно, ко всем тем людям, которые так трудились, чтобы приготовить эту пищу. Как вы думаете? Вы со мной согласны?

— Вот как, Минэ-тян. Мне теперь все ясно. Должен сказать, ты та еще плутовка.

Прошло много лет, но я по-прежнему считаю, что невежливости нет оправдания», - пишется в книге.